Собаки в Древней Руси

В русском фольклоре собака всегда положительный персонаж, нередко спасающий герою жизнь (в ряде сюжетов преданность пса сравнивается с верностью жены, всегда не в пользу последней).

Образ собаки и волка часто встречается в русских сказках. В сказке "Иван-царевич и Серый волк" как раз затрагивается хтоническая сущность волка (собаки): связь его с живой и мертвой водой, оборотнические моменты, но в тоже время он помощник человека. Высоко ценили собак славянские племена. Еще о 1560 г. некий в самаитском списке попрекал своих соплеменников "почитанием псов".

Вошедшее в русский язык слово "собака", употребляющееся как ругательство, имеет татарское происхождение, что объясняет его уничижительный оттенок. Собака одной породы с волком, но с давних времен стала его лютым врагом, защищая-оберегая хозяйское добро. Недаром сложилась неизменно оправдывающаяся в жизни поговорка: "Собака — человеку верный друг!" Заслышит волк собачий лай — сторонкой норовит обойти: знает серый, что зубы-то у этих сторожей острые, а чутье — на диво.

О своем верном друге-стороже насказал краснослов — пахарь немало всяких крылатых словец, и все они в один голос говорят о собачьей привязанности, о собачьем нюхе, о собачьей неприхотливости. По собачьему лаю узнает сбившийся с дороги путник, где поблизости жилье человеческое. По нему же загадывают на святки и красные девушки: "Гавкни, гавкни, собаченька, где мой суженый!" Многое множество примет связано с хорошо знакомым деревенскому человеку собачьим нравом. Если собака качается из стороны в сторону — к дороге хозяину; воет пес, опустив морду вниз, или копает под окном ямку — быть в доме покойнику; воет, подняв голову, — ждут пожара; траву ест собака — к дождю; жмется к хозяину, заглядывая ему в глаза, — к близящемуся несчастью; мало ест, много спит — к ненастной погоде; не ест ничего после больного — дни того сочтены на небесах Необходимо сказать о роли волка в славянской мифологии и его связи с собакой.

Амбивалентное отношение к волку и собаке в мифологических представлениях приводило к инверсии. В славянской мифологии волк также тесно связан с собакой. В славянских поверьях волки находятся в подчинении лешего, который кормит их как "своих собак". У гуцулов волки — "собаки мужских и женских лесных духов". У славян наблюдается сходство быличек о волке-оборотне и собаке-оборотне, аналогичны обереги от волков и собак. В славянском фольклоре были распространены представления о попеременном превращении людей то в волков то в собак.

Известны сказочные мотивы, в которых герой часто является "сыном собаки". У славян же используются заговоры, обращенные к лешему, к святым — повелителям волков, с тем, чтобы они уняли "своих псов". У славянских народов "волчьими пастырями" являются разные святые. У восточных славян, болгар, сербов, хорватов, словенцев, босняков — св.Георгий, который накануне Юрьева дня собирает волков и ездит на них верхом ("русский волк — Юрова собака"; "Волки на Украйне называются хортами или хартами (т.е. собаками) св. Юрия или Юровыми собаками").

С "песьеголовостью" связаны религиозно-магические комплексы — поедание женских грудей, кормление щенков женщинами, ритуальное убийство младенцев, — известные у славян или приписываемые славянам в древний период данными письменных источников. Во рту у страшного пса Ярчука из славянской мифологии находится волчий зуб, а под его нижней губой — две гадюки.

Согласно русскому поверью, солнечное затмение происходит, когда небесный волк проглатывает Солнце. По словам А.Н.Афанасьева, в украинских поверьях Большая Медведица — это запряженные кони; "черная собака каждую ночь силится перегрызть упряжь и через то разрушить весь строй мироздания, но не успевает в своем пагубном деле: перед рассветом побежит она к студенцу, чтобы утолить жажду, а тем временем упряжь снова срастается". В другом варианте этой истории говорится о псе, прикованном на железную цепь возле Малой Медведицы. Пес всячески старается перегрызть свою цепь; "когда цепь будет порвана — тогда и кончина мира".

Как доказал известный российский филолог В.В. Иванов, мотив змееборства в славянской мифологии вырос из более древнего мотива о героях-кузнецах, сковывающих цепями чудовищного Пса. Что ещё существеннее — "на всей территории Евразии указанный мифологический комплекс связан одновременно с Большой Медведицей как колесницей и звездой около нее как собакой, опасной для мироздания, а также и с кузнецами...".

В древнерусской традиции связь собаки с загробным миром нашла отражение в былине "Вавило и скоморохи": здесь фигурирует "инишное" царство, которым правит "царь Собака". На Руси даже поклонялись богу, которого называли Паскудью или Переплютом. Переплют упоминается в "Слове святого Григория об идолопоклонстве" в связи с танцами и ритуальными возлияниями.

В славянских языках выражение "песья вера" бытует в качестве бранного, относящегося к иноверцам. Украинская поговорка: "Жид, лях и собака — все вiра однака". Представление о нечистоте пса находит отражение "нечистых" дней как "песьих". Святки, масленица, купальские дни воспринимаются как нечистое время, ознаменованное ритуальным разгулом и сквернословием. Матерная брань это "песья брань", язык псов, их речевое поведение. Матерщина широко представлена в разного рода обрядах явно языческого происхождения — свадебных, земледельческих, т.е. в обрядах, связанных с плодородием; является необходимым компонентом таких обрядов и носит безусловно ритуальный характер.