Мельник

Ме́льник — ремесленная профессия, связанная с эксплуатацией мельницы, производством муки, приправ, растительных масел и других продуктов.

Как и другие «специалисты», труд которых не был земледельческим, имел особое положение в крестьянской общине. Многие причины обусловили мифологические представления о нем, в которых он предстает необычным человеком. Специфическое расположение мельниц, водяных — на реке, пруду или другом водоеме, а ветряных — на высоком месте, но в любом случае — в отдалении от поселения, породило веру в связь мельника с нечистой силой: духами воды и теми, которые заведуют ветрами. Умение мастера совладать с природными стихиями, приводящими в движение мельничный механизм, послужили основой для наделения его в крестьянском сознании магическим знанием сродни колдовскому. Кроме того, особое отношение к мельнику складывалось в связи с причастностью его работы к основному продукту крестьянского труда — хлебу.

Мельница

Ме́льница — сооружение, предназначенное для измельчение зерна. Исторические предшественники мельницы — каменная зернотёрка и ступа. Позднее стали использовать мускульную силу людей и животных, а затем и силу воды и ветра.

Более дешевые и простые в постройке водяные мельницы фиксируются документально по крайней мере с XIII в., но исследователи предполагают и более раннее их бытование. Примерно с XVII в. распространяются ветряные мельницы. Помол на них более скор и тонок, отходов меньше, нет вынужденного перерыва в период ледостава. Поэтому в XVII — XIX вв. ветряные мельницы постепенно вытесняют водяные. 

Нередко мельницу строил кузнец или плотник, скопивший своим ремеслом определенный капитал и вкладывавший его в постройку мельницы. Владение мельницей не столько давало ему значительный доход, сколько повышало его интегрированность в жизнь крестьянской общины, поскольку мельник получал определенную власть над самым главным, что составляло смысл крестьянского труда: хлебом.

В средние века мельница соотносилась с образом перекрестка как священного и в то же время нечистого пространства. Возможно, поэтому связь мельницы с нечистой силой нашла достойное отражение в свойственном славянской традиции представлении о том, кто на мельнице является "настоящим" хозяином. В русских деревнях мельницы обычно ставились за околицей, в безлюдной местности, что, согласно распространенному мнению, создавало идеальные условия для сношений с нечистой силой. Поэтому само движение мельничного колеса или махов ветряка считалось неуместным в некоторые церковные праздники.

Владение тайными знаниями было в глазах крестьян неотъемлемой чертой мельника, элементом его профессионализма. Если мельница водяная, мельник должен был установить добрые взаимоотношения с водяным, если ветряная — то с лешим.

Леший являлся мельнику чаще всего в виде высокого мужика — долгого (вят.) или болшого (костр., ветлуж.), либо сильного ветра, в последнем случае срывая с него шапку и ломая мельничные крылья (вологод., киров.).

Водяной — в облике огромной рыбы в мельничном пруду: налима, сома, щуки (вологод., ярослав.). Смоленские мельники описывали водяных как мужиков “с длинными пальцами на ногах, с лапами вместо рук, с двумя… рогами на голове, с хвостом назади, и с глазами, горящими подобно раскаленным углям”. На вятских мельницах обитали, по поверьям, мелкие бесы — ичетики, — представлявшиеся мохнатыми человечками с длинной всклокоченной шевелюрой, а также женский дух по прозванию шишига, имевший обыкновение отдыхать на мельничном колесе вятск.).

Чаще, однако, мельничная нежить являлась невидимо, давая о себе знать шумом, голосами, неожиданным запуском (остановкою) мельницы.

Представления о демонических существах, обитавших на мельнице, оформляло её особый статус в глазах населения. Мотив встречи с ними (или проявлениями их активности, которые видели в самых разных событиях) составлял обычный элемент рассказов о посещении мельницы. Широко известны поверья, что возле мельницы манит и водит, пугает людей нечистая сила.

Сами мельники реагировали невозмутимо, а порой и поддерживали подобную репутацию. Такая форма утверждения мельником в глазах крестьян своей особенной репутации была стереотипна и зафиксирована у восточных славян повсюду, от Поволжья до Полесья.

Присутствие нежити проявлялось невнятными голосами, шепотом, стуком мельничных механизмов, касанием, внезапным дуновением ветра. Со всеми этими персонажами мельник, как и пастух, должен был заключить тайный договор, подкрепленный жертвоприношениями.

За исправность мельницы отвечал, разумеется, работавший на ней мельник. Но некоторые поломки были и в сфере коллективной ответственности и, соответственно, были значимы для коллектива.

Это относится прежде всего к постройке плотины и поддержанию её в рабочем состоянии. Плотину для устройства водяной мельницы насыпали всей деревней (а для больших мельниц — и жители нескольких окрестных деревень). В случае её прорыва (что нередко случалось во время весенних паводков) восстанавливали плотину также коллективными усилиями. Вероятно, отсюда и конфликтность этой ситуации.

Существовали мифологические объяснения прорыва плотин, смысл которых заключался в определении виновника нерадостного события. Вина за разрушение плотины возлагалась на: мельника; строителей мельницы; крестьян, недовольных мельником; колдунов и вообще чужаков, которых считали колдунами заранее.

Чаще всего разрушение плотины объясняли проделками водяного: говорили, что не в меру разгулялся свадебный поезд водяных; что местные водяные не пускали чужаков и подрались с ними, либо водяной за что-то рассердился на хозяина мельницы. От мельника требовалось умение ладить с водяным (лешим) — тогда плотина всегда будет в целости, а мельница в исправности. Поэтому ответственность за частые её разрушения возлагалась номинально — на водяного (лешего), реально — на мельника.

Последний, впрочем, имел возможность переложить её на других лиц, особенно враждебных ему. Скажем, на строителей мельницы (нередко это были тоже мельники из других селений, потенциальные соперники). Бытовало поверье, что недоброжелательные строители подкладывали в мельницу бревна т.н. буйного дерева. Такое дерево привлекает молнию, а плотина или ветряная мельница, в которую положена хотя бы щепочка его, обязательно разрушается. Разрушительным могло также оказаться дерево, сожженное молнией или поваленное ветром (вологод.).

Иногда мельник перекладывал вину и на самих крестьян, которые моглм подбросить в омут, например, свиной пятачок. Поверье о вредоносности для мельницы свиного пятачка зафиксированы и в Вологодской обл. (там он назывался пёска или пешка): “Где промыло мельницу, дак, говорят, опущено поросячье рыло, пёска: поросенок-то рылом землю порхает”. Пошехонцы с той же целью бросали в воду овечью мостолыжку — полую косточку, наполненную ртутью и закупоренную: “Ртуть, видно, какую-то имеет силу, и идёт, и начинает размывать, размывать — и пошла вода из пруда. Всё размоет”. В Олонецкой губ. бросали в мельницу “траву саву”, которая “ростом мала, листьем черна, цветом синя”; результат тот же.

В качестве причин такого рода действий называют: зависть к богатству мельника; недовольство им и ссоры — гл.обр. из-за очередности помола или слишком слишком большой, по мнению хозяина, убыли зерна после помола и т.п. Наконец, виновниками поломки плотины называли чужаков, прохожих, особенно иноэтничных. В Вельском р-не Архангельской обл., рассказывают, что прохожая цыганка бросила что-то под плотину, рассердившись, что её отказались покормить; будто плотина тут же разрушилась, берег подмыло и она сползла в реку.

Предметом магического регулирования становились и другие неполадки в работе мельничных механизмов: поломки колеса, крыльев и жерновов, которые также связывали с активностью нечистой силы. Шишиги всячески мешали работе, ломали мельничные механизмы требуя выкупа. В подобных рассказах жертвоприношениями служили водка, хлебные крошки, мука, зерно.

Кроме мелких жертвоприношений при любом запуске или затруднении, практиковались и более крупные — при постройке мельницы, в преддверии весеннего паводка (как основной опасности для плотины), при ежегодном запуске после ледохода. Жертвоприношением служили: хлеб, домашние животные. Жертва могла быть принесена непосредственно в момент обряда или в отложенной форме завета (обещания). Поверья о жертвоприношениях на мельнице, порождали страх перед мельником, а порой и открытые претензии к нему в случае гибели у мельницы людей или животных.

Общественное мнение будоражили слухи о человеческих жертвоприношениях. Среди крестьян ходили слухи, что мельники специально сталкивали в пруд припозднившегося путника. Чаще, однако, предполагалось, что водяной сам забирал обещанную жертву. Так или иначе, гибель людей возле мельнице (и даже вообще в воде) часто считали следствием такого договора: “В прошлом (1898 г.) году в селе Золотове (Тихвинского у. Новгородской губ.) крестьянин на реке поставил плотину для мельницы, а летом утонули два мальчика. Тогда вся деревня собралась и требовала разрыть плотину. “Видно, — говорят, — у него обещано черту водяному” (ТА, д.757, л.16).

Примечательно, что в народных верованиях тайные жертвоприношения мельника связаны с его богатством: “Больно много на мельнице ребят потонуло,–вспоминает Августа Михайловна (1908 г.р.) из Синегорья. — Дак тоже говорили: заветы будто клали мельники. Мельница чтоб стояла, а люди тонули. Раньше мельница была у хозяев богатых. А им денег жалко было. И вот, чтоб плотину не сносило, хозяин говорит (водяному): “Возьми сколь людей, чтоб только мельница стояла… Потонет человек если на мельнице, дак и опять вспоминают: — Вот, это мельник сделал, моего ребенка взял… На мельнице двенадцать человек обещал. Люди тонули да тонули”.

Надо заметить, что с мельницей была связана вполне реальная опасность. Сводки несчастных случаев в губернских ведомостях регулярно отражают гибель людей возле водяных и ветряных мельниц. Например, в Вологодской губ. за три месяца (май, июнь, июль) 1852 года “нечаянной смерти подверглось 107 человек… Это отражено и в народных представлениях, где закрепилась репутация мельницы как опасного места: “На горе-горище стоит беленище, в этом беленище деготь и леготь и смерть не далеко (Ветряная мельница)”.

Таковые поверья ставили несчастные случаи мельнику в вину. Впрочем, вина эта, если число погибших не превышало некоего обычного уровня, ему прощалась, поскольку гибель людей молчаливо признавали неизбежным условием строительства мельницы.

По народным представлениям, человеческую жертву можно было заменить животной. В основание мельницы (под плотину или будущую дверь) зарывали живыми животное: кошку, собаку, петуха, ворону – чаще чёрной, иногда белой масти; при прорыве плотины или других поломках водяной мельницы их бросали в пруд, чтобы умилостивить водяного. Некоторые мельники специально на этот случай держали животных чёрной масти. Другие мельники делали завет, обещая за сохранность мельницы, например, кошек или лошадей.

В жертву водяному (лешему) можно было, по поверьям, отдать и часть зерна, привозимого на мельницу. В знак этого мельник бросал в пруд хлебные крошки, оставшиеся с обеда, сыпал немного муки или зерна из каждого мешка. Некоторые заключали договор с невидимым покровителем уже во время строительства мельницы: например, ставили мельницу “на девятом зерне”, подразумевая, что одна девятая всего привезенного на мельницу зерна поступит в жертву водяному (лешему).

Эти поверья касались еще одного типа спорных ситуаций — потерь зерна при помоле, а точнее — определения их приемлемой величины. Разница между весом привезенного зерна и полученной после помола муки рассматривалась как неизбежная жертва. Причем это касалось как платы за помол, так и неизбежных отходов (на водяной мельнице они были значительно больше, чем на ветряной).

Расчеты с мельником за помол традиционно производились зерном: платили долю (гарнец, гарнцы) — от одной десятой до одной трети зерна с каждого мешка.

Доход мельника в некоторой мере зависел от приписываемой ему тайной связи с нечистою силой. С одной стороны, знающему мельнику, имевшему, по поверьям крестьян, особые отношения с водяным, платили вдвое дороже. С другой — он должен был особенно точно соблюдать меру в расчетах. Его сила будто бы пропадала, если он нарушал правила, обманывал и обмеривал (т.е. брал себе больше, чем положено, муки с каждого мешка). П.Якушкин в своих “Путевых письмах” из Псковской губ. приводит разговор с местным жителем: “Мельнику обещано: будешь верно молоть — вода будет; обмеривать станешь — воды не станет, сказал мне мужик, приехавший на мельницу: стал обмеривать, — воды стало меньше”.

Нередко на мельнице возникали споры по поводу качества зерна. Здесь претензии предъявлял мельник: “Мельник ругался: почему плохо посушил — плохо мелется”. По виду зерна мельники якобы могли определить пережинчика: зерно у него как будто обломано, обкусано или обожжено (почернело) с одного края. Это было серьезное обвинение: пережинчик (вят. стригунец) — колдун (или ведьма), которого считали виновником неурожая. Говорили, что они ещё до начала жатвы (в Костромской, Кировской обл. – под Ивана Купала), в ночь или под утро, открывают настежь свой амбар и выстригают на чужом поле колосья – остается узкая полоска в два пальца: “как мышка пробежала”. По поверьям, большая часть урожая с этого поля пойдет в амбар к пережинчику, а у хозяина почти ничего не будет: “Спорину состригал: спорины не будет у тебя, а у него будет” (Новгородская обл.; Костромская обл., Парфеньевский; Кировская обл.).

В практике мельника отмечена и уже упоминавшаяся нами система череды, только здесь она регулировала порядок помола (который довольно часто вызывал конфликты между крестьянами и претензии к мельнику). Осенью, в период сбора урожая, на мельнице скапливалось особенно много народу. По неделе сидишь, было, на мельнице, ждешь очереди” (Ярославская обл.). Там, где пруд замерзал и зимой не мололи, очереди скапливались и весною, по вскрытии пруда: “К весне дак очередь страшенная была. Ругались, до драк доходило. Когда вода станет, дак не мелют. К весне съезжались снова молоть” (Кировская обл.).

Обычай предписывал молоть по череду, т.е. кто раньше приехал, тот первым и смелет свое зерно. Однако череда не везде соблюдалась строго: без очереди порой мололи родственникам и знакомым, а также влиятельным крестьянам. Нарушения очереди, впрочем, создавали мельнице плохую репутацию, и крестьяне предпочитали ездить молоть в другие места. Поэтому мельники чтобы пропустить кого-либо вперед, как правило, спрашивали у присутствовавших согласия. Здесь вмешивались и магические соображения: “неверно молоть” обозначало не только обвешивать при помоле, но и пропускать кого-то без очереди. Это расценивалось как нарушение не только человеческих правил, но и договора с водяным, который мог в наказание разрушить плотину, снести колесо или утопить самого мельника. Подобные представления поддерживали порядок очереди.

Очередь — скопление народа у мельницы — делало её коммуникативным центром местности. Осенью, а на водяных мельницах и весной, после вскрытия льда, люди проводили на мельнице многие часы, а то и дни, заполняя время разговорами, обмениваясь новостями и слухами. Мельник оказывался в центре своеобразной “паутины”, куда стекалась информация со всей округи. Кроме того, в некоторых местах мельник был держателем общественной кассы, формировавшейся из приплат (гарнцев), которые ему давали по обычаю сверх положенного за помол (мукою и деньгами). Из этих средств формировалась общественная копилка для помощи малоимущим, многодетным, вдовам. Так что положение в коммуникативном центре давало определенные возможности лидерства или, во всяком случае, основания авторитета.

Нередко причиной конфликтов становилась ловля крестьянами рыбы в мельничном пруду. Омуты возле водяных мельниц, заводи у плотин славились как рыбные места. Тем не менее, рыбачить у мельницы боялись. Страхи были связаны с убеждением, что в мельничном пруду среди других рыб живет водяной, являясь в облике огромной старой щуки или налима. Во многих местах существовал запрет ловить рыбу (особенно щук и налимов) у мельницы; нарушение его, по поверьям, могло стать причиной поломки мельницы и срыва плотинной насыпи рассерженным водяным. Рыбная ловля производилась только с разрешения мельника; водяному же за позволение ловить здесь полагалась жертва (табак или водка). В этом случае сила мельника (тайная связь с водяной нежитью) становилась подкреплением его права распоряжаться рыбными ресурсами мельничного пруда.

Источник: http://poehaly.narod.ru/3melnik.htm

Колыбль

Колыбе́ль (от др.-рус. колыбать «качать») (зыбка, качка, колыска, люлька, пебей) — маленькая кроватка или корзина для грудных детей, позволяющая укачивать ребёнка.

С уверенностью можно сказать, что история колыбели началась с рождением первых людей. Не всегда матери могли укачивать своё дитя на своих руках, нужно было поддерживать очаг, готовить еду, вести хозяйство. И тогда заботливые отцы сооружали подобие материнских рук для своего ребёнка, чтобы дитя также сладко покачивалось во сне и в тепле. Являясь таким подобием, колыбель на Руси считалась мощным оберегом.

День пробуждения домового

День смеха, День дурака, April Fools' Day — всемирный праздник, отмечаемый во всём мире первого апреля. Хотя праздник не является национальным, он отмечается во многих странах. Во время этого праздника принято разыгрывать друзей и знакомых, или просто подшучивать над ними.

Царь Петр Первый, известный своими часто жестокими забавами, приказал шутить на 1 апреля. Петербуржцы проснулись от звуков набата, возвещавших о серьезном пожаре. Но тревога была шуточной. Было ведь 1 апреля.

Почему худых девушек не любили на Руси?

Известно, что на Руси худых девушек просто не существовало, так как славяне больше занимались земледелием и славянский андротип изначально подразумевал дородность. Худые девушки антропологически более приспособлены к кочевому образу жизни, так же, худых много среди монголоидов, которые откровенно экономили на своих женщинах и поэтому ценили «экономный» женский рост 1,50 м, а часто встречались ещё ниже, соответственно худее.

Покров

Покров Пресвятой Богородицы — двунадесятый праздник, отмечается 1 (14) октября. На Руси его стали праздновать при князе Андрее Боголюбском в XII веке.

Его история берет начало в 910 году, когда Пресвятая Богородица покрыла Константинополь своим омофором (головным платком) и защитила его от врагов. По преданию, молившиеся во Влахернском храме Андрей Юродивый и его ученик Епифаний видели над храмом Богородицу, распростершую омофор (покров) над христианами.

Медицина на Руси

Лекари-профессионалы появились, в основном, из среды волхвов, кудесников, ведунов, знахарей, колдунов — этому способствовали природная наблюдательность, желание найти разгадку явлений природы, тайн человеческого организма. Уважением к естествоведческим познаниям волхвов проникнуты многие ранние летописи.

Волхвы были знатоками «зелий”, т.е. лекарственных растений. Волхвы успешно выступали в роли детских врачей, оказывали помощь женщинам при бесплодии, их приглашали в дома к больным, страдавшим заразными болезнями, к раненым и «язвенным” больным.

Керамическая посуда (галерея)

Горшок — ("горнец") и "гончар" ("горънчар") происходят от древнерусского "грънъ" ("горн" — плавильная печь), по В. Далю: (так же и для цветов) — округлый, облый глиняный сосуд различного вида, выжженный на огне. 

Также — низкий устойчивый сосуд с широким горлом, может иметь разнообразное предназначение. Корчага, южн. макитра, самый большой горшок, репкой, с узким дном; горшки или корчаги плавильные, стекловарные, более или менее таковы же; горшок щаной, тамб. естальник, ряз. егольник, того же вида, равно кашник, но только поменьше. Горшочки называются: махотка, горшенятко, малыш. Высокие горшки, узкогорлые, для молока: глек, балакирь, кринка, горнушка, горлач.

Берковец

В традиционной русской системе мер была мера массы берковец, равная 10 пудам или 163,8 кг. Название её довольно древнее, встречающееся в древнерусских документах как минимум с XII века. Возникло это слово в новгородских и псковских землях, где в берковцах измерялись чаще всего воск или соль. Наиболее древние формы этого слова — берковескъ, берковьскъ или бьрковьскъ. 

Бабье лето

Ба́бье ле́то (цыганское лето) — период по-летнему тёплой и сухой погоды в преддверии осени, когда в воздухе летает паутина паука-бокохода.

Пряслица — каменные монеты Древней Руси

Во время археологических раскопок часто находятся непонятные предметы, назначение которых трудно определить. После осмотра их атрибутируют как «грузики», «накладки», «обоймицы», «пряслица», и отправляют в запасники музеев. Тем не менее, точное назначение многих из них до сих пор не установлено окончательно. 

Пядевые меры длины и расстояний

В древние времена пядевые меры использовалась народами повсеместно. Позже этим мерам были даны мирские привязки и пояснения, которые сохранились в поговорках и сказках русского народа. Например: «Семь пядей во лбу», «От горшка два вершка», «Мужичок с нокоток», «Каждый мерит на свой аршин», «Просчитал каждый шаг», «На волосок от смерти», «Косая сажень в плечах». 

Свадебный чин

Согласно Домострою XVI в., когда происходит сговор, жених в нарядной одежде приедет со своими родственниками к тестю во двор, а с ним должен быть отец или старший брат, и этот первым входит — один, а все остальные — после.

Встреча же происходит у коня или на крыльце, или в сенях, и встречает тесть, а затем садятся по чинам за стол: кто приехал с женихом — на лавке, а все здешние — на скамье. И когда тесть поднесет лучшие вина в кубках, станет говорить тот, кто приехал с женихом, отец или старший брат, тестя назвав по обычаю полным именем: «Время нам начать говорить дело, зачем съехались».

Хозяйственные меры объёма в Древней Руси

До сих пор в русском народе используются пословицы и выражения, связанные с древнерусскими мерами объёма: «Утонуть в капле воды», «Ложка дёгтя в бочке мёда», «Чашка каши», «Толочь в ступе воду», «Ковш Малой Медведицы», «Братина по кругу», «Как холодный ушат воды», «Соленья в кадушках» и многие другие. Многие предметы утвари до сих пор используются и в сельском, и в городском быту, пройдя испытание временем. 

Глиняная утварь (XII-XIX века)

Самой распространенной утварью Древней Руси была глиняная посуда. В конце IX — начале Х века произошел переход от лепной керамики к гончарной. Глиняной посудой пользовались все славянские народы, ели из нее практически все блюда. Почти вся посуда  изготавливалась с помощью гончарного круга.

Кринка

Кри́нка (крынка, малый горлач, твер. пск. балакирь, южн. глок, глечик) — расширяющийся книзу удлинённый глиняный горшок, иногда обтянутый берестой, для молока. 

В русских деревнях кринкой часто называли также глиняные чаши, миски, кружки, используемые для молока. 

Дежа (квашня)

Дежа́ (квашня, укр. дiжа́, белор. дзежа́) — хлебное тесто, а также деревянная кадушка (иногда дуплянка) для его приготовления. В традиционной культуре восточных и западных славян — символ достатка и благополучия. У южных славян для заквашивания теста использовались деревянные долбленые ночвы. Слово «дежа» произошло от церковно-славянского дети, девати, девать, класть, ставить.

Корчага

Корчага — большая ёмкость и мера жидких и сыпучих тел в XII веке (1146 г.).

Слово «корчага» — чрезвычайно древнего происхождения. Оно встречается в русских летописях уже под 997 годом, то есть в том же году, что и первое упоминание о вареном мёде. Старославянское значение слова «кръчагъ» — кувшин для воды, от греческого «керамион», «керамос» — сосуд, ёмкость. Русское слово «кърчага» было, по-видимому, ещё ранее, чем с греческого, непосредственно заимствовано из тюркского «курчук», то есть бурдюк, сосуд.

Ендова

Яндова́ или ендова́ — низкая большая братина, с рыльцем, для пива, браги, мёда; в яндовах в старину подавали питья на пирах. Крестьяне зовут яндовой деревянную высокую посудину — жбан.

Братина

Бра́тина — древнейший русский сосуд для питья различных напитков (меда, вина), предназначенный, как указывает и само название, для братского, товарищеского питья.

Впервые братина упоминается в Ипатьевской летописи в 1159 г.

Горшок

Горшо́к ("горнец") и "гончар" ("горънчар") происходят от древнерусского "грънъ" ("горн" — плавильная печь) — в традиционной в русской культуре является собирательным названием для разнообразных, обычно низких устойчивых, керамических сосудов с широким горлом, главным образом кухонных. В более широком смысле это же название применяется к любым, чаще достаточно грубого исполнения, сосудам любого происхождения. В том числе, к древнейшим круглодонным и остродонным. Последние повсеместно использовались с эпохи неолита.

Крещение

Креще́ние Госпо́дне (Водокрещи, «Свята вады» (белорус.), Водицы (болг.), Праздник Светов, Богоявление, Крещение) — событие евангельской истории, Крещение Иисуса Христа в реке Иордан Иоанном Крестителем, а также христианский праздник, установленный в честь этого события. Во время Крещения, согласно Евангелиям, на Иисуса сошёл Святой Дух в виде голубя. Одновременно с этим Глас с Небеспровозгласил: «Сей есть Сын Мой возлюбленный, в Котором Моё благоволение».

Креще́нский ве́чер (Водяная коляда, Кликанье плугу)

Креще́нский ве́чер (Водяная коляда, Канун Богоявления, «Голодна кутя» (укр.), Третья, водопостная кутья, «Пiскуха» (белорус.), Свечки) — день народного календаря у славян, отмечаемый в ночь с 5 (18) января на 6 (19) января. Окончание зимних святок.

Феоктист (изгнание нечистого)

Преподобный Феоктист Кукумский (Изгнание нечистого, Чертополох, Феклист) — основал обитель в городе Кукуме на острове Сицилия, где стал игуменом. В его монастыре жили греческие монахи, бежавшие от преследований иконоборцев. Преподобный Феоктист скончался в 800 г., память отмечается 17 января нов.ст. (4 января ст.ст.).

Варенуха

Варену́ха — алкогольный напиток, распространённый на Левобережной Украине с XVI века. Состоит из горилки или самогона, мёда, яблок, груш, слив, вишен и пряностей.

Хмельные напитки

Хмельные напитки — средство опьянения, необходимый компонент праздников. 

Достоверные сведения об употреблении алкогольных напитков восточными славянами относятся к IX веку. К концу X века они уже стали неотъемлемой частью трапез. Вина привозили из Малой Азии и Византии. Лучшим считалось греческое десертное вино, именовавшееся мальвазией. Оно, как и другие привозные вина, было атрибутом великокняжеских столов и до середины XII века употреблялось только разбавленным водой. Другим излюбленным вином русов был кипрский мускатель, который, в частности, предпочитал великий князь Иван III и его сын Василий. Среди прочих вин великокняжеского стола можно назвать испанское, френское белое и бургундское красное.

Сбитень

Сби́тень (зби́тень) — старинный восточно-славянский напиток из воды, мёда и пряностей, в число которых нередко входили лечебные травяные сборы.

Первое упоминание о сбитне как о напитке, широко употребляемом славянами, относится к летописным источникам XII века. Тогда он назывался переваром, а позднее — взваром или просто варом. Летописи донесли до нас известие, что великий князь Всеволод в 1128 году, пируя с боярами, велел выставить на столы перевар (сбитень). Описание его приготовления дано в «Домострое» (XVI век) и других наших ранних письменных памятниках.

Параскева Грязниха

Параске́ва Грязни́ха (Параскева Пятница, Трепальница, Льняница, Порошиха, Прасковьи-трепальницы) — славянский народный праздник, отмечаемый 14 (27) октября. В этот день Русская православная церковь почитает преподобную Параскеву-Петку, которую русские женщины считали хранительницей женских традиций и целительницей болезней, «земляной и водяной матушкой».

Ряженье

Ря́женье — обрядовое перевоплощение с помощью масок, одежды и других атрибутов внешнего облика. Наиболее характерно для рождественского поста, масленицы и особенно святок, известно также в обрядах семицко-троицкого и пасхального комплексов; реже встречается при дожинках и в рамках осенних праздников. У всех славян ряженье известно как обязательный элемент свадьбы. В некоторых локальных зонах ряженье происходило во время похорон.

Пляска

Пляска — средство развлечения и общения людей на праздниках. 

Пляска была необходимым компонентом любого русского праздника: "без пляски праздник не праздник", "глядя на пиво, хорошо плясать" — говорили русские крестьяне. В случае, если праздник проходил по какой-либо причине не очень удачно, с сожалением отмечали, что не пришлось "ни поплясать, ни в дудочку поиграть". В русской деревне плясать умели и любили все: подростки, парни, девушки, женатые мужчины и женщины.

Опахивание селения

Опахивание селения — ритуал, проводившийся в таких экстремальных для жизни коллектива ситуациях, как "повальная болезнь", "моровая язва", "моровое поветрие" — эпидемические заболевания (холера, тиф) или массовый падеж скота. Проводился или в условиях приближения повальной болезни, с тем чтобы оградить коллектив от этой угрозы, или уже при её наступлении, с тем чтобы усилиями участников ритуала изгнать невидимую, но мысленно персонифицированную болезнь ("Коровью смерть", "Оспу на овец", "Холеру", представляемую в зоо- или антропоморфном облике) за пределы селения. Характерен для многих губерний России в ХIX — начале ХХ вв., имеет сложную знаковую структуру, выражаемую в особых требованиях к участникам ритуала, времени его проведения, используемым ритуальным объектам, способу совершения самих ритуальных действий и, наконец, нередко дополняемую словесными формулами заговорного характера.

Колодец

Колодец (студенец) буквально — "родник (с лежащей колодой)", затем — "родник, обложенный колодой". В Новгородской Кормчей XIII в. отмечено, что язычники "жроуть (приносят жертвы) бесом, и болотом, и колодязем". 

Кисель

Кисель — студенистое кушанье, приготовленное из зерна, муки, ягод, молока, повседневное и ритуальное блюдо. 

Первое упоминание об овсяном киселе нашли в летописи «Повесть временных лет», написанной монахом Нестором. В 997 году осадили печенеги Белгород. Из-за страшного голода жители решили сдаться врагам, но один старец надоумил сварить из остатков овса и мёда кисель и опустить его в колодец. Пришли печенегские парламентеры, а горожане на их глазах из колодца черпали кисель и ели его. Сняли печенеги осаду, решили, что нельзя победить народ, который сама земля кормит.

Кисель упоминается и в знаменитом "Домострое", сборнике наставлений по ведению домашнего хозяйства, составленном в XVI веке по распоряжению Ивана IV.

Каша

Каша — кушанье из сваренного или запаренного зерна, крупы, муки, одно из самых распространенных и любимых русскими людьми.

Застолье

Застолье (столование) — совместное принятие пищи участниками праздника.

Застолья устраивались во время престольных, заветных праздников, а также при проведении братчин. Они проводилось, в большинстве случаев, в каждом доме отдельно для приехавших в гости родственников. Однако в сельской местности и в небольших провинциальных городах могли организовываться и коллективные застолья, участниками которых становились все жители деревни, улицы или квартала, а также приглашенные ими на праздник гости.

Борьба рукопашная

Борьба — рукопашное состязание двух бойцов без применения оружия, развлечение мужчин на праздниках. 

Русские люди знали четыре вида борьбы, включавшие в себя девять разновидностей. Каждый ее вид имел свой определенный набор приемов, разрешенных правилами игры. Борьба должна была заканчиваться укладыванием на землю одного из противников. Самой популярной и широко распространенной была борьба, называвшаяся " в схватку" / "в охапки", "в обхват", "накрест"/, иногда её называли русской борьбой. Каждый борец укладывал одну руку над плечом противника, другую - под плечом, соединяя их на спине соперника. В былине это описывается так: "а схватилиси удалы все в охабочку, а по-мужицки они по-деревенски же" (Горбунов Б.В. 1989).

Касьянов день

Касьянов день (Касьян немилостивый, Касьяна) — день памяти св. Кассиана, приходящийся на 29 февраля. Этот день занимает исключительное место в календаре вообще и в крестьянском — в частности. Во-первых, этот день бывает один раз в четыре года. Во-вторых, если учесть, что в Древней Руси до XV в. Новый год, как известно из летописных источников, начинался с марта, то именно после Касьянова дня наступал високосный год. Эти обстоятельства, несомненно, повлияли на народные представления об образе Касьяна, несмотря на то, что жизненный путь последнего был преисполнен благочестия, вследствие чего Кассиан как святой был канонизирован церковью.

Онисим-овчар

Онисим-овчар — день памяти св. апо́стола Они́сима, отмечаемый Церковью 15/28 февраля. Известно, что Онисим родом из г. Колосса во Фригии был одним из семидесяти апостолов.

Захарий Серповидец

Захарий Серповидец — день памяти св. Захария, отмечаемый православной Церковью 8/21 февраля. Прозвище Захария — Серповидец — было принято как в церковной, так и в народной традиции.

Агафья Коровница

Агафья Коровница (голендуха) — день памяти св. мученицы Агафьи, казненной в 1738 году; отмечается православной церковью 5/18 февраля.

Сретенье Господне

Сретенье Господне (Громницы, Сустретенье) — двунадесятый, то есть один из двенадцати важнейших праздников Христианской Церкви, отмечаемый 2/15 февраля.

Трифонов день

Трифонов день — день памяти мученика Трифона из Фригии, который православная церковь отмечает 1/14 февраля.

Ефрем Сирин (именины домового)

Ефрем Сирин (именины домового) — день памяти одного из известнейших богословов и проповедников конца IV — начала V вв.; отмечается Церковью 28 января / 10 февраля.

Колядование

Колядование ("козла петь", "кликать луг", "кликать авсень", таусенькать) — один из магических святочных обрядов обходного характера, который совершался в рождественский сочельник, рано утром в Рождество или в день наступления Нового года, реже — накануне Крещенья, — то есть в моменты, осмысляемые в народном сознании как рубежные, переходные от старого времени к новому.

Посиделки

Посиделка (беседа, бесёда, вечорка, посида, супрядка) — собрание парней и девушек в закрытом помещении в осенне-зимний период, форма общения холостой молодёжи.

Кликанье мороза

Кликанье мороза — обряд зазывания мороза на трапезу и угощение его ритуальной пищей (24 декабря / 6 января — 6 января / 19 января), приуроченное к некоторым переломным моментам в году, прежде всего к святочному периоду.

Пророка Малахии (Доильница)

Пророка Малахии — день памяти последнего из ветхозаветных пророков — Малахии, отмечаемый Церковью 3/16 января.