Святки — главный зимний праздник в крестьянском календаре, знаменующий собой переход от старого года к новому. Святки длились две недели, начинаясь в рождественский сочельник (24 дек./6 янв.) и завершаясь в день Крещенья.
Корни большинства святочных обрядов, совершаемых в связи с наступлением нового солнечного года, восходят к глубокой древности и имеют ярко выраженный языческих характер. Вместе с тем, на архаичную основу праздника сильное влияние оказало христианство, поскольку к святочному периоду церковью были приурочены события жизни Иисуса Христа.
Основными праздниками в рамках Святок являлись Рождество Христово, Новый год (Васильев день) и Крещение Господне. В кануны этих дней вечером в каждой крестьянской семье совершались торжественные обрядовые трапезы, характеризующиеся наличием ритуальной пищи, остатки которой после ужина оставляли на столе для приходящих в святочное время душ умерших и ставили на окно или порог для угощения мороза. Полагали, что и умершие предки, и природная стихия, вкусив обрядового блюда, будут способствовать хорошему урожаю в новом году. В традиционной культуре вкушение ритуальной пищи осмыслялось не как обычное насыщение, а как приобщение к жизненным силам, приписываемым этой пище мифологическим сознанием, и соответственно, к вечному круговороту жизни. Обрядовое кормление покойных "родителей", то есть всех поколений предков, которые, по народным представлениям, являлись уже частью природы, приобщало также и их к этому нескончаемому движению жизни.
Весь святочный период был чрезвычайно насыщен разнообразными обрядами и ритуализованными действами, к которым были причастны все члены деревенской общины. Так, в первый день Рождества группы детей, парней и девушек, а иногда и взрослые мужчины совершали обряд славления Христа: они ходили по всем домам деревни с рождественской звездой и пели специальные песни, в которых славили праздник и поздравляли с ним своих односельчан. Рано утром в Рождество и в Новый год маленькие мальчики совершали в каждом доме магический обряд посевания: зайдя в избу, посевальщик разбрасывал зерна разных культур, исполняя при этом песню с поздравлением хозяев с Новым годом. Этот обходный обряд был направлен на обеспечение урожая в новом сельскохозяйственном сезоне. С этой же целью в рождественский сочельник или рано утром в Рождество и в день Нового года по деревне ходили колядовщики и исполняли поздравительные песни хозяевам домов, за что вознаграждались обильным угощением.
В народе Святки считались молодёжным праздником. Взрослое население деревни на третий день после Рождества возвращалось к своим повседневным заботам и хлопотам, за исключением тех видов работ, которые, по народным представлениям, нельзя было совершать в Святки. Молодёжь же полностью была освобождена от какой-либо трудовой деятельности и все время посвящала разнообразным развлечениям.
Святочный период можно назвать временем активного формирования брачных пар нового года, чему способствовало проведение почти каждый вечер, кроме сочельников, игрищ молодежи. Здесь парни и девушки имели возможность внимательно присмотреться друг к другу. К тому же, Святки являлись одним из принятых в традиции периодов гощения девушек у родственников или подруг, живущих в более крупных деревнях или селах, где вероятность найти брачного партнера была значительно реальней. Девушки старались привлечь к себе внимание с помощью ярких праздничных нарядов, умения петь, танцевать, поддерживать беседу, а также, демонстрируя свой характер, веселый и бойкий, но в то же время и скромный, что в народных представлениях считалось эталоном девичьего поведения.
Своеобразным испытанием готовности к браку, затрагивающим сферу сексуальных знаний, было умение и парней, и девушек правильно вести себя при приходе на игрище ряженых. Одетые в самые разнообразные наряды и маски, ряженые вовлекали в свои многочисленные игры всех, без исключения, кто присутствовал на посиделке. Сама молодёжь вечерами нередко "машкаровалась" и ходила по деревне, тормоша и веселя хозяев в каждом доме.
Одной из ярких особенностей Святок как переходного периода являлись разного рода гадания. В каждой крестьянской семье или всей общиной накануне главных святочных праздников совершались гадания об урожае. Вечерами подблюдные гадания устраивали девушки. Нередко погадать с блюдом собирались все жители деревни, чтобы каждый мог узнать свою судьбу на будущий год. Девушки и, реже, парни на протяжении всех Святок в полночь совершали самые разнообразные гадания, в надежде понять, удастся ли им в новом году выйти замуж или жениться.
Конкретным шагом к такому важному жизненному событию, как свадьба, являлся обычай являлся обычай зимних "смотрин невест", проходивших в разных местностях в сроки, близкие к Святкам — чуть раньше или чуть позже, — но чаще всего в последний день святочного периода — в Крещение Господне, после которого наступал "мясоед" — время свадеб.
За всеми этими многочисленными яркими обрядами и событиями, превращающими две святочные недели в чрезвычайно эмоциональное и красочное действо, стоят древние мифологические представления, позволяющие понять место и значимость Святок в ряду праздников календарного цикла.
Основным занятием русского народа было земледелие и, соответственно, традиционная культура русских была ориентирована на "жизнь" солнца. Поэтому издавна замеченное увеличение светового дня в Святки — "К 1 января день прибавляется на куричий шаг" — в крестьянском сознании связывалось с представлениями о "рождении" солнца, то есть о вступлении его в новый цикл.
Основным смыслом святочного периода, по народным представлениям, являлось рождение нового года, в рамках которого формировались также судьбы природы, социума и каждого конкретного человека на следующий годовой цикл. Причем именно в Святки эти судьбы можно было предугадать с помощью примет, гаданий, оценки правильности или неправильности проведения обрядности, установленной традицией. В случае неудовлетворительного прогноза считалось возможным изменить, поправить судьбу, например, во время приготовления "васильевой каши".
Вместе с тем, Святки осмыслялись и как период возрождения миропорядка, то есть рождения мира вновь. Этот процесс наделялся в традиционном сознании признаками модели первотворения. Так, в мифопоэтических представлениях для первотворения характерным является движение от темноты к свету и от хаоса к упорядоченности. Универсальность перехода от тьмы к свету, свойственная космогенезу (сотворению мира), проявляется в соотнесении этого процесса в народном сознании с началом жизни любого объекта или явления: будь то "рождение" солнца во время Святок, прорастание зерна из земли или появление ребенка из утробы на белый свет. В этом плане показательно, что наибольшей значимостью в Святки отмечено именно темное время суток — вечер и ночь, на которые приходилось большее количество действий и обрядов святочного цикла. Так, для обозначения периодов внутри Святок у русских использовалось слово "вечер": "святые вечера" и "страшные вечера"; в Вологодской губ. Святки назывались "ворожными вечерами".
Помимо совершения обрядности залогом обеспечения благополучия во всех областях жизни в новом году являлось соблюдение ряда трудовых запретов, закрепленных в традиции за временем Святок. С другой стороны, некоторые обыденные действия приобретали продуцирующие свойства как раз за счет методичного выполнения их в течение всего святочного периода. Так, например, в Калужской губ. женщины на Святках каждый вечер подметали в избе: считалось, что от этого лён уродится лучше и будет чище.
Традиционно Святки делились на две части — "святые вечера" (от Рождества до Васильева вечера) и "страшные вечера" (с ночи под Новый год и до Крещения Господня). Несмотря на то, что весь святочный период считался в народе временем "без креста", то есть временем, когда только что родившийся Иисус еще не был крещен, особый разгул нечистой силы связывался именно со "страшными вечерами", что отразилось в соответствующем названии. По народной легенде, "в эти страшные вечера /…/ Бог на радостях, что у Него родился Сын, отомкнул все двери и выпустил чертей погулять. И вот, черти, соскучившись в аду, как голодные, набросились на все грешные игрища и придумали, на погибель человеческого рода, бесчисленное множество развлечений, которым с таким азартом предаётся легкомысленная молодёжь" (Максимов С.В., 1994). В этой легенде сквозь призму христианской морали находят отражение архаичные представления о Святках как о периоде, отмеченном признаком хаотичности в связи с процессом формирования миропорядка, "издержкой" которого является проникновение в мир людей существ "иной" природы.
К такого типа существам, появление которых связывается в традиции именно со Святками, относятся бесы в образе людей с железными головами, в остроконечных шапках, которых в Вятской, Пермской губ. и в Сибири называли "шилuкунами", на вологодчине — "шулыкaнами", в Архангельской губ. "шулuкунами" или "чулuкунами". В последней считали, что изо рта у этих существ идет огонь, в руках они держат каленый крюк, которым загребают детей, находящихся во время Святок в неурочные часы на улице. В Вологодской губ. верили, что "шулыканы" — дети кикиморы, которые рождаются в Святки в ненастные ночи и вылетают через трубу на улицу, где и живут до Крещенья. Они могут показаться ворожащим девушкам в виде чертенят черного цвета, с маленькими рожками и козлиными ножками. Здесь же "шилыханов" воспринимали как "мальчишек"-пакостников и шалунов, живущих артелями в заброшенных постройках; они делают мелкие гадости: могут пьяного в лужу завести, столкнуть в грязь человека и под.
Основными праздниками в рамках Святок являлись Рождество Христово, Новый год (Васильев день) и Крещение Господне. В кануны этих дней вечером в каждой крестьянской семье совершались торжественные обрядовые трапезы, характеризующиеся наличием ритуальной пищи, остатки которой после ужина оставляли на столе для приходящих в святочное время душ умерших и ставили на окно или порог для угощения мороза. Полагали, что и умершие предки, и природная стихия, вкусив обрядового блюда, будут способствовать хорошему урожаю в новом году. В традиционной культуре вкушение ритуальной пищи осмыслялось не как обычное насыщение, а как приобщение к жизненным силам, приписываемым этой пище мифологическим сознанием, и соответственно, к вечному круговороту жизни. Обрядовое кормление покойных "родителей", то есть всех поколений предков, которые, по народным представлениям, являлись уже частью природы, приобщало также и их к этому нескончаемому движению жизни.
Весь святочный период был чрезвычайно насыщен разнообразными обрядами и ритуализованными действами, к которым были причастны все члены деревенской общины. Так, в первый день Рождества группы детей, парней и девушек, а иногда и взрослые мужчины совершали обряд славления Христа: они ходили по всем домам деревни с рождественской звездой и пели специальные песни, в которых славили праздник и поздравляли с ним своих односельчан. Рано утром в Рождество и в Новый год маленькие мальчики совершали в каждом доме магический обряд посевания: зайдя в избу, посевальщик разбрасывал зерна разных культур, исполняя при этом песню с поздравлением хозяев с Новым годом. Этот обходный обряд был направлен на обеспечение урожая в новом сельскохозяйственном сезоне. С этой же целью в рождественский сочельник или рано утром в Рождество и в день Нового года по деревне ходили колядовщики и исполняли поздравительные песни хозяевам домов, за что вознаграждались обильным угощением.
В народе Святки считались молодёжным праздником. Взрослое население деревни на третий день после Рождества возвращалось к своим повседневным заботам и хлопотам, за исключением тех видов работ, которые, по народным представлениям, нельзя было совершать в Святки. Молодёжь же полностью была освобождена от какой-либо трудовой деятельности и все время посвящала разнообразным развлечениям.
Святочный период можно назвать временем активного формирования брачных пар нового года, чему способствовало проведение почти каждый вечер, кроме сочельников, игрищ молодежи. Здесь парни и девушки имели возможность внимательно присмотреться друг к другу. К тому же, Святки являлись одним из принятых в традиции периодов гощения девушек у родственников или подруг, живущих в более крупных деревнях или селах, где вероятность найти брачного партнера была значительно реальней. Девушки старались привлечь к себе внимание с помощью ярких праздничных нарядов, умения петь, танцевать, поддерживать беседу, а также, демонстрируя свой характер, веселый и бойкий, но в то же время и скромный, что в народных представлениях считалось эталоном девичьего поведения.
Своеобразным испытанием готовности к браку, затрагивающим сферу сексуальных знаний, было умение и парней, и девушек правильно вести себя при приходе на игрище ряженых. Одетые в самые разнообразные наряды и маски, ряженые вовлекали в свои многочисленные игры всех, без исключения, кто присутствовал на посиделке. Сама молодёжь вечерами нередко "машкаровалась" и ходила по деревне, тормоша и веселя хозяев в каждом доме.
Одной из ярких особенностей Святок как переходного периода являлись разного рода гадания. В каждой крестьянской семье или всей общиной накануне главных святочных праздников совершались гадания об урожае. Вечерами подблюдные гадания устраивали девушки. Нередко погадать с блюдом собирались все жители деревни, чтобы каждый мог узнать свою судьбу на будущий год. Девушки и, реже, парни на протяжении всех Святок в полночь совершали самые разнообразные гадания, в надежде понять, удастся ли им в новом году выйти замуж или жениться.
Конкретным шагом к такому важному жизненному событию, как свадьба, являлся обычай являлся обычай зимних "смотрин невест", проходивших в разных местностях в сроки, близкие к Святкам — чуть раньше или чуть позже, — но чаще всего в последний день святочного периода — в Крещение Господне, после которого наступал "мясоед" — время свадеб.
За всеми этими многочисленными яркими обрядами и событиями, превращающими две святочные недели в чрезвычайно эмоциональное и красочное действо, стоят древние мифологические представления, позволяющие понять место и значимость Святок в ряду праздников календарного цикла.
Основным занятием русского народа было земледелие и, соответственно, традиционная культура русских была ориентирована на "жизнь" солнца. Поэтому издавна замеченное увеличение светового дня в Святки — "К 1 января день прибавляется на куричий шаг" — в крестьянском сознании связывалось с представлениями о "рождении" солнца, то есть о вступлении его в новый цикл.
Основным смыслом святочного периода, по народным представлениям, являлось рождение нового года, в рамках которого формировались также судьбы природы, социума и каждого конкретного человека на следующий годовой цикл. Причем именно в Святки эти судьбы можно было предугадать с помощью примет, гаданий, оценки правильности или неправильности проведения обрядности, установленной традицией. В случае неудовлетворительного прогноза считалось возможным изменить, поправить судьбу, например, во время приготовления "васильевой каши".
Вместе с тем, Святки осмыслялись и как период возрождения миропорядка, то есть рождения мира вновь. Этот процесс наделялся в традиционном сознании признаками модели первотворения. Так, в мифопоэтических представлениях для первотворения характерным является движение от темноты к свету и от хаоса к упорядоченности. Универсальность перехода от тьмы к свету, свойственная космогенезу (сотворению мира), проявляется в соотнесении этого процесса в народном сознании с началом жизни любого объекта или явления: будь то "рождение" солнца во время Святок, прорастание зерна из земли или появление ребенка из утробы на белый свет. В этом плане показательно, что наибольшей значимостью в Святки отмечено именно темное время суток — вечер и ночь, на которые приходилось большее количество действий и обрядов святочного цикла. Так, для обозначения периодов внутри Святок у русских использовалось слово "вечер": "святые вечера" и "страшные вечера"; в Вологодской губ. Святки назывались "ворожными вечерами".
Помимо совершения обрядности залогом обеспечения благополучия во всех областях жизни в новом году являлось соблюдение ряда трудовых запретов, закрепленных в традиции за временем Святок. С другой стороны, некоторые обыденные действия приобретали продуцирующие свойства как раз за счет методичного выполнения их в течение всего святочного периода. Так, например, в Калужской губ. женщины на Святках каждый вечер подметали в избе: считалось, что от этого лён уродится лучше и будет чище.
Традиционно Святки делились на две части — "святые вечера" (от Рождества до Васильева вечера) и "страшные вечера" (с ночи под Новый год и до Крещения Господня). Несмотря на то, что весь святочный период считался в народе временем "без креста", то есть временем, когда только что родившийся Иисус еще не был крещен, особый разгул нечистой силы связывался именно со "страшными вечерами", что отразилось в соответствующем названии. По народной легенде, "в эти страшные вечера /…/ Бог на радостях, что у Него родился Сын, отомкнул все двери и выпустил чертей погулять. И вот, черти, соскучившись в аду, как голодные, набросились на все грешные игрища и придумали, на погибель человеческого рода, бесчисленное множество развлечений, которым с таким азартом предаётся легкомысленная молодёжь" (Максимов С.В., 1994). В этой легенде сквозь призму христианской морали находят отражение архаичные представления о Святках как о периоде, отмеченном признаком хаотичности в связи с процессом формирования миропорядка, "издержкой" которого является проникновение в мир людей существ "иной" природы.
К такого типа существам, появление которых связывается в традиции именно со Святками, относятся бесы в образе людей с железными головами, в остроконечных шапках, которых в Вятской, Пермской губ. и в Сибири называли "шилuкунами", на вологодчине — "шулыкaнами", в Архангельской губ. "шулuкунами" или "чулuкунами". В последней считали, что изо рта у этих существ идет огонь, в руках они держат каленый крюк, которым загребают детей, находящихся во время Святок в неурочные часы на улице. В Вологодской губ. верили, что "шулыканы" — дети кикиморы, которые рождаются в Святки в ненастные ночи и вылетают через трубу на улицу, где и живут до Крещенья. Они могут показаться ворожащим девушкам в виде чертенят черного цвета, с маленькими рожками и козлиными ножками. Здесь же "шилыханов" воспринимали как "мальчишек"-пакостников и шалунов, живущих артелями в заброшенных постройках; они делают мелкие гадости: могут пьяного в лужу завести, столкнуть в грязь человека и под.
В Олонецкой губ. святочные нечистые духи в облике человека или животного назывались "святке". Такой дух считался опасным для гадальщиц, но он не мог, по народным представлениям, переступить черту, проведенную железным предметом. Полагали, что "святке" в равной степени мог и повредить человеку, и принести добро. В Калужской губ. верили в появление "святочниц" — некрасивых, покрытых волосами духов, поющих и пляшущих в банях и неосвященных избах. В Орловской губ. считали, что тем, кто участвовал в святочном ряженье, явится нечистый бес "святоша". Сущность всех этих духов, а также вообще выход на землю в Святки нечистой силы как проявление состояния хаоса в процессе становления миропорядка определенным образом соотносятся со святочными ритуальными действами: ряженьем, игрищами молодежи, гаданиями и т.п., содержащими элементы внешнего уподобления человека существам "иного" мира, а также с особыми ритуализованными формами поведения: воровство, бесчинства, осуждаемые в другое время и в корне отличающиеся от повседневных норм поведения.
Помимо нечистой силы, в Святки, особенно в "страшные вечера", активность проявляли, по народным представлениям, колдуны и ведьмы. Только колдун или колдунья, по поверьям, могли придти в чужую избу накануне или в день праздника и попросить огня из печи, что, несомненно, должно было привести к "выведению спорины" в доме, то есть — удачи, благополучия. В южнорусских губерниях бытовали рассказы о том, что голодные ведьмы в "страшные вечера" задаивали коров.
С верой в козни колдунов и в возможность совершения в Святки временного или окончательного взаимообмена субъектов между "миром" людей и "иным" миром, связаны многочисленные рассказы об оборотнях — несчастных людях, которых колдун или колдунья заставили принять вид какого-либо животного. Сами колдуны, чтобы обрести облик животного (свиньи, волка и др.), перекидываются в подполе с заклинаниями через двенадцать ножей, стоящих лезвиями кверху. Очень часто они проделывают это в Святки и тешатся, пугая запоздалых прохожих, причем не только одиноких, но и целые партии людей. Того, кого колдун укусит, становится оборотнем, как правило, на срок в семь лет. Укушенный обычно обращается, по поверьям, в волка и бежит в леса, подальше от населенных мест, где он может принести зло, а его самого могут убить. Если колдун и колдунья добровольно принимают звериный облик, то оборотень-человек оказывается жертвой. Сердце и рассудок у него остаются человеческими: он старается не делать никому зла, ему жаль испугать человека, поэтому он убегает от людей. Считали, что оборотень опасен только в Святки, когда ему делается необыкновенно грустно и тоскливо. Иногда он пробегает огромные расстояния только для того, чтобы взглянуть на родной дом. И если в это время попасть ему навстречу, то он может укусить человека, и последний станет оборотнем, а первый вновь примет человеческий облик. Но, по народным представлениям, страдания оборотней столь велики, что они не желают передавать их другим и владеют собой в течение семи лет. По прошествии срока, в Святки же, оборотни обретают человеческий облик, оказываясь в своей старой одежде, иногда очень далеко от родных мест.
В связи со столь опасной спецификой святочного периода, чтобы оградить себя, скот и все хозяйство от воздействия нечистой силы и колдунов, накануне и в дни праздников, особенно в "страшные вечера", крестьяне производили очистительно-охранительные акции.
Полное и окончательное очищение от "страшных вечеров", с их ужасами, разгулом и бесчинствами, совершалось в день великого водосвятия в Крещение Господне — в праздник, завершавший Святки — время "без креста" — и манифестирующий установление порядка, расставляющего все на свои места.
Помимо нечистой силы, в Святки, особенно в "страшные вечера", активность проявляли, по народным представлениям, колдуны и ведьмы. Только колдун или колдунья, по поверьям, могли придти в чужую избу накануне или в день праздника и попросить огня из печи, что, несомненно, должно было привести к "выведению спорины" в доме, то есть — удачи, благополучия. В южнорусских губерниях бытовали рассказы о том, что голодные ведьмы в "страшные вечера" задаивали коров.
С верой в козни колдунов и в возможность совершения в Святки временного или окончательного взаимообмена субъектов между "миром" людей и "иным" миром, связаны многочисленные рассказы об оборотнях — несчастных людях, которых колдун или колдунья заставили принять вид какого-либо животного. Сами колдуны, чтобы обрести облик животного (свиньи, волка и др.), перекидываются в подполе с заклинаниями через двенадцать ножей, стоящих лезвиями кверху. Очень часто они проделывают это в Святки и тешатся, пугая запоздалых прохожих, причем не только одиноких, но и целые партии людей. Того, кого колдун укусит, становится оборотнем, как правило, на срок в семь лет. Укушенный обычно обращается, по поверьям, в волка и бежит в леса, подальше от населенных мест, где он может принести зло, а его самого могут убить. Если колдун и колдунья добровольно принимают звериный облик, то оборотень-человек оказывается жертвой. Сердце и рассудок у него остаются человеческими: он старается не делать никому зла, ему жаль испугать человека, поэтому он убегает от людей. Считали, что оборотень опасен только в Святки, когда ему делается необыкновенно грустно и тоскливо. Иногда он пробегает огромные расстояния только для того, чтобы взглянуть на родной дом. И если в это время попасть ему навстречу, то он может укусить человека, и последний станет оборотнем, а первый вновь примет человеческий облик. Но, по народным представлениям, страдания оборотней столь велики, что они не желают передавать их другим и владеют собой в течение семи лет. По прошествии срока, в Святки же, оборотни обретают человеческий облик, оказываясь в своей старой одежде, иногда очень далеко от родных мест.
В связи со столь опасной спецификой святочного периода, чтобы оградить себя, скот и все хозяйство от воздействия нечистой силы и колдунов, накануне и в дни праздников, особенно в "страшные вечера", крестьяне производили очистительно-охранительные акции.
Полное и окончательное очищение от "страшных вечеров", с их ужасами, разгулом и бесчинствами, совершалось в день великого водосвятия в Крещение Господне — в праздник, завершавший Святки — время "без креста" — и манифестирующий установление порядка, расставляющего все на свои места.
Мадлевская Елена Львовна
Комментариев нет:
Отправить комментарий